Образ — топос пути, дороги, совмещающий в себе пространственно-временные характеристики, на всех этапах человеческого познания был типологическим, повторяющимся, являя не только вечный мотив, но и особый структурный центр, определяющий «единство, связанность отдельных частей пространства» (В.Н. Топоров). Именно «чувство пути», по Блоку, является главным признаком истинного писателя, а по Цветаевой отличает поэтов с истории от поэтов без истории.
Понимание пути как революции, направленности движения и выбора становится актуальным в период рубежа веков и соотносится с темой судьбы истории, века, народа, поколения.
Сопричастность личности мировому пути этноса ведет к освящению, мифологизации самого образа. Путь, вырываясь за пределы фольклорной системности, не просто соединяет точки пространства, а напрямую реализует метафору, коррелиру- ется уже сакральным космическим смыслом вечного движения и саморазвития.
Отсюда идея жизнестроительства, сближение через миф временных ситуаций, «историческая живопись» (А. Ахматова), поиск идеального соответствия жизненной дороги пути мировому. Это определяет поиск идеала в будущем («новое средневековье» Н. Бердяева), но чаще в прошлом (античность).
Историософские и художественные описания казацкой вольницы П. Мериме, Ж. Лавассером, А. Кащенко, Д. Яворницким, М. Грушевским дают пример уникальной органичности человека миру природы и страны. Сам остров-круг, соотносится со знаком солнца и служит символом континуальности и цельности.
Выступая в значении жизненного цикла Вселенной, круг в казацкой вольнице снимает понятие дома как центра и, уже однозначно соотносясь со святым островом блаженных с рекой жизни и смерти и с мировым деревом в центре, становится моделью космического мира, как убежища в потоке воды и как сути, соединения мировых стихий (земля — небо — вода). Образ матери-земли, родины, воплощаясь в культе Богородицы (Д. Яворницкий по степени значимости называет такие праздники: Покров пресвятой Богородицы, архистратиг Михаил и Николай Чудотворец) пытался восполнить оторванность казака от рода и семьи, придавал женскому началу сакральный смысл, делая тем самым ненужным и даже вредным мирское присутствие женщины. Тем самым степное рыцарство совмещало служение родине и идеальный культ святой.
Мотив странничества, блуждания становится одним из ведущих в культуре рубежа веков. Именно через путь и волю осуществляется выбор человека, пусть трагический, но свой. Мир арлекинов, актеров, цыган такой притягательный в своей свободе и стихийности — тема «голубого периода» П. Пикассо, раннего творчества М. Цветаевой, поэзии и драматургии А. Блока, сквозной мотив у А. Ахматовой, А. Модильяни, О. Родена, А. Матисса, В. Ван Гога и др.
С ним связан культ песни и танца — своего рода мировых универсалий, интегрирующих в себе «оттенки родственных идей: дионисийство, музыка, соборность, освобождение плоти, язычество, игра, ритм, эллинизм» (В.В. Абашев). Такое очищение, преодоление через вольный разгул с песнями, боями, мучительного противоречия бытия, своего рода «одержание бытием» (М. Бахтин) по Д. Яворницкому, определяло бытовую жизнь казака. Эпикурейское стремление насладиться каждым моментом существования и безоглядный героизм в защите родины — уникальный феномен запорожского казачества.
Соотнесенность темы пути и темы родины, будучи типологической характеристикой культуры и жизни вообще, актуализировалась на различных этапах истории, являясь вместе с тем мировой константой
Гудошник О.В., викладач кафедри теорії літератури філфаку ДДУ
Регіональне і загальне в історії: Тези міжнародної наукової конференції, присвяченої 140-річчю від дня народження Д.І.Яворницького та 90-літтю XIII Археологічного з’їзду (9 листопада 1995 р.). Дніпропетровськ, 1995. — 328 с.
