Октябрьский переворот 1917 г. был осуществлен, как утверждалось в истории ВКП(б)—КПСС, «пролетариатом в союзе с беднейшим крестьянством при изоляции середняка против буржуазии в городе, помещиков и кулаков в селе».
Первый удар по кулаку, дававшему стране немалую долю товарного зерна, большевики-Советы нанесли Декретом о земле: национализацией земли и уравнительным землепользованием. Силу этого удара ярко иллюстрируют такие архивные материалы Днепропетровского УВД, как «учетные карточки» на кулаков, высланных за пределы Украины в начале 1930-х годов. В двух пунктах «карточек» оперуполномоченные ГПУ зафиксировали хозяйство кулаков «до» и «после» революции. Например, Таблер Карл Иванович из немецкой колонии Марино Сталиндорфското (ныне Софиевского) района до революции имел 108 дес. собственной земли, паровую молотилку, двигатель, сноповязалку, 2 жатки, сеялку, 3 буккера, 12 лошадей, 5 коров, 8 голов мелкого скота, у него работали 3 постоянных и 7 сезонных батраков. После революции — 8 дес. надельной и 10 дес. арендной земли, 2 лошади, 2 коровы, 2 головы мелкого скота и тот же инвентарь (за исключением буккеров), у него работали 2 постоянных и 3 сезонных батрака (ф. 41, д. 4 (42), а. 4).
Второй удар — продразверстка, в дальнейшем — непосильные налоги, лишение прав и судебная расправа за неуплату налогов.
В середине 20-х годов давление в форме все возрастающих налогов стали испытывать и кулаки, и середняки. Возросло и число «недоимщиков», не внесших платы в счет налога. Райпарткомы и райисполкомы начали формировать «тройки уполномоченных» для ликвидации недоимок по сельхозналогу, прибегая к силе суда. К примеру, середняк Мамон Харитон Афанасьевич из села Марьинское Апостоловского района в 1926 г. был судим за неуплату налога. (Архив УВД, ф. 41, д. 3 (41), л. 196).
Зная, что силовое давление будет вызывать недовольство, большевики через ГПУ—НКВД уже в середине 20-х годов и в сельских районах создали сеть осведомителей. 29 февраля 1924 г. осведомитель «Маркс» сообщал Павлоградскому ГПУ—НКВД негативные факты об одном из председателей сельсовета Бегме. Кроме «Маркса» документ, хранящийся в облгосархиве, подписали учосведгруппы «Леонидов» и сводчица «Гальперин» (ГАДО, ф. 80, оп. 1, ед. хр. 3, 1.343).
Несмотря на принятые меры, в 1927—1928 гг. руководство ВКП(б) столкнулось с хлебозаготовительным кризисом. В городах и рабочих поселках была введена карточная система.
Не давая критической оценки все возрастающим цифрам хлебозаготовок и налогообложения крестьян, большевистская верхушка считала, что это кулаки и подкулачники своей анти-советской, антиналоговой агитацией «противодействовали успешному выполнению политкамианий на селе. Поэтому было принято решение о налоговом удушении кулаков. Bсе данные за несколько лет по налогообложению Астахова Николая Захаровича из села Златоустовка Сталиндорфского района: 1927/28 финансовый год — 194 руб. 75 коп., 1928/29-387 руб. 75 коп., 1929/30 — 103 руб. 69 коп., 1930/31 – 38 руб. В «учетной карточке» на Астахова Н.З., в примечании, записано: «В 1930/31 гг налог уменьшен из-за отсутствия объектов обложения». (Арх. УВД. ф. 41, д. 4 (42), л. 1).
«Мудрый вождь» решил, что армия уполномоченных не понадобится, если крестьянские хозяйства объединить в колхозы. Статьей «Год великого перелома», опубликованной 7 ноября 1929 г. в газете «Правда», он начал беспрецедентную в истории человечества расправу над крестьянами—кормильцами страны. Ноябрьский 1929 г. пленум ЦК ВКП(б) задал такой темп коллективизации, что на местах он преломился в лозунг: «Кто не идет в колхоз, тот враг Советской власти!» В селах создаются комиссии по раскулачиванию. В. музее им. Д.И. Яворницкого есть несколько фотографий, запечатлевших заседания таких комиссий. Заметушился большевистский актив на местах, а центр продолжал «поддавать жару». 27 декабря 1929 г. на Всесоюзной конференции аграрников-марксистов Сталин провозгласил о переходе от политики ограничения к политике ликвидации кулачества как класса. Основные положения этой политики сформулированы в постановлении ЦК ВКЩб) от 5 января 1930 г. «О темпах коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». В феврале повсеместно начинают заседать «ркружные партийные тройки по проведению кампании ликвидации кулачества как класса». Новомосковская «партийная тройка» на первом же заседании 24 февраля 1930 г. решила судьбу 54-х кулаков. К протоколам заседаний «троек», имевшим гриф «совершенно секретно», прилагались: список кулаков, личная карточка на каждого кулака, протокол общего собрания жителей села, списки членов семей раскулаченных. (Арх. УВД, ф. 41, д. 7, л. 12—15).
«Партийные тройки» в соответствии с указаниями ЦК ВКЩб) делили кулаков на три категории. Первые две категории кулаков высылались за пределы Украины, а третью — после раскулачивания расселяли специальными поселками в пределах своего района.
Крутые большевистские меры вызвали волну «кулацких мятежей» в первой половине 1930 г. До сих пор старожилы нескольких сел Петропавловского и Павлоградского районов помнят о «событиях 5—6 апреля». Выступление началось с Писемских хуторов (ныне с. Осадчее Петропавловского района), захватило Старовербские хутора, села Новая Дача, Богдановка и Терновка Павлоградского района. На Терновской горе мятежные крестьяне были разгромлены и уничтожены.
Летом того же года по селам Днепропетровщины прошла «женская волынка», как протест против коллективизации и хлебозаготовок. В «учетных карточках» многих кулаков, в пункте № 16 «Политическая характеристика», упоминается эта антиколхозная «волынка».
А кулаки — то ли разоренные экспериментальным налогом 1928/29 финансового года, то ли сломленные постоянными притеснениями, то ли схитрившие, в 1929—1930 гг. вступали в колхозы, но сталинское руководство не желало никаких компромиссов и продолжало вести линию на «ликвидацию». В 1931 г. кулаков «вычистили» из колхозов и в соответствии с разнарядкой отправляли в те края, «где Макар телят не пас».
В архиве Днепропетровского УВД, в деле № 9 «Документы на высланных кулаков Божедаровского района за 1931 г.», переплетено 105 «учетных карточек». Состояние документов • не позволяет вывести точное число высланных, но оно не меньше 440, все украинцы.
В деле № 6 «Документы и материалы высланных кулаков за пределы Украины по Синельниковскому району за 1931 г.» — 123 «учетные карточки», а это значит, что вместе с главами семей выслано не менее 500 человек. И так почти по каждому из 55 районов Днепропетровской области.
В этот период не без помощи «Марксов», «леонидовых» и «гальпериных» райотделы ГПУ выявляли смельчаков, которые в частушках, пословицах и поговорках давали объективную, истинно народную оценку «политкампаниям на селе». В Апостоловском райГПУ было дело № 119 «О продаже слепыми Титовым Марком Никитичем и Титовой Матреной Сидоровной антисоветских куплетов по цене 1 руб. за куплет…; у них изъято 450 экземпляров». Через 6—7 лет за такое ОСО будет приговаривать, не колеблясь, к расстрелу, ну а в этот раз решило: «чету Титовых из села Костромка из-под стражи освободить». А вот Лисовца Данилу Сидоровича из того же села ОСО отправило на несколько лет в северные лагеря. В кратком обосновании опер ГПУ писал о Лисовце: «…середняк-слекулянт, 1905 года рождения, исключен из колхоза как симулянт и агитатор: «На черта нас согнали в колхоз, есть не дают, жить скверно. Уходите из колхоза». Нет сомнении, что именно эти слова «проложили» Лисовцу Д.С. путь па Север. (Арх. УВД, ф. 41, д. 2, 1. 119, 121).
Обобранные крестьяне вынуждены были воровать. Росли и множились «дела» о хищении колхозного имущества. Иногда подсудимые не только не оправдывались, а наоборот, бросали вызов и этим увеличивали себе наказание. Апостоловский районный суд приговорил Дубину Софью Прокофьевну к 10 годам лагерей и 5 годам лишения в правах, за заявление: «Нас ограбили, мы тоже будем грабить колхозы». (Арх. УВД, ф. 41, д. 3, л. 231). Нередко в таких «делах» после указания факта мелкой кражи шла дежурная фраза: «…чем подрывает колхозный строй».
Чтобы защитить колхозный строй, ЦИК и СНК СССР 7 августа 1932 г. приняли постановление «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперативов и укреплении общественной (социалистической) собственности», названное в народе «законом о пяти колосках». Мало кто знает, что это постановление отменено только в период хрущевской «оттепели» — 13 апреля 1959 г. В архиве УВД много «дел» с указанием «…обвиняется по постановлению ЦИК и СНК СССР от 7/УШ-1932 г. ». Среди осужденных сторожа и председатели колхозов, женщины и старики, бедняки и бывшие кулаки, беспартийные и бывшие члены партии; судили их по одному и группами. Сами «дела» невелики — 1—2 листа обвинительного заключения и 1 лист приговора. Тексты приговоров имеют новую концовку с указанием сумм, взимавшихся с осужденных: 30—50 рублей в пользу юрисконсультации и 3—5 руб. судебных издержек.
Истребление крестьян, в первую очередь мужчин, самых работоспособных, отцов семейств, было продолжено в 1937— 1938 гг. Неграмотных и малограмотных мужиков обвиняли в покушении на государственный строй, на Советскую власть. Во многих селах и даже хуторах бдительные энкавэдэшники выявляли «контрреволюционные украинские националистические организации» и «обезвреживали» их. В селе Троицкое Верхнеднепровского (ныне Пятихатского) района в такой «организации» оказалось 53 человека. Арестовали их в марте 1938 г., а в апреле — 23 из них уже были расстреляны. В хуторе Александрова Днепропетровского района (ныне пос. Самаровка в черте г. Днепропетровска) «обезврежено» 22 «врага».
Новые возможности для удовлетворения «нужд» ГУЛАГа изыскивались и в 40-е гг. Президиум Верховного Совета СССР принимает указ о высылке на 8 лет в лагеря не выполнивших минимума трудодней. Первый эшелон с «указниками» Днепропетровское УМВД отправило 21 июня 1948 г. в адрес станции Макарьево Восточно-Сибирской ж. д. для дальнейшей переотправки в г. Бодайбо треста «Лензолото» главка «Главспеццветметалл» МВД СССР. В вагонах, не обеспеченных даже бочками для воды, — 468 человек, из них 263 — «осужденных по общественным приговорам собраний колхозников», а 205 — «члены семей», в т. ч. 67 — мужья, 23 — жены, 115 — дети. «Эшелонный описок» отправленных на добычу золота хранится в архиве Днепропетровского УВД, дело № 34 (2). А на добычу каменного угля, в распоряжение «Южного Кузбасслага» 10 июля того же года отправлено только 94 человека, в их числе и «указники», и «добровольно следующие с осужденными». (Дело № 35/3).
В наши дни кроме красивых плакатов на сельскую тематику, издают и красиво звучащие законы, например, «О приоритетном развитии села». На деле же этот закон равнозначен плакату сталинских времен «Отворяй амбар — трудодни едут».
Процесс раскрестьянивания продолжается.
Елінов М.І., старший науковий співробітник ДІМ
Джерело: Скарбниця ріднокраю. — Дніпропетровськ: «Дніпро», 1993. — 132 с.
