Зарождение украинского национального сознания, формирование менталитета — это, по Гоголю, сознание общерусское, соборно-православное, по Д. Яворницкому — народное.
Для нового этноса очевидны два пути: родовой, в согласии с заветами, базирующимися на православной христианской ветви, и «западный» католический (и «западный» неверный, изменнический в границах определенной оппозиции).
Поиск выхода из сложившейся духовной ситуации возвращает к извечной теме — бытие Рода, семьи в историко-мифологическом понимании. Гоголь обращает внимание (на уровне художественного образа и конкретного исторического обобщения) на качество родовой жизни и на соотношение ее незыблемых (по идее) составляющих. Яворницкий здесь идет вслед за Гоголем, придавая художественность образу казака.
Тарас, по Гоголю, корень, стержень казацкого родового сообщества, олицетворяющего этнос. Не зря старый Бульба многократно сравнивается с деревом, символизируя поддерживающее, центровое качество Вселенной. Тарас несет мужское, сильное начало; таков и этнос — военный патриархат; женское же начало чтилось сугубо метафизически (образ Богородицы): божественно женская и земная ее сущность разделены. Казак помнит и любит словно бы абстрактное, далекое родовое материнство, однако собственно любовь к «женству» им пресечена.
Итак, Тарасов Род… Остап наследует родовые черты и родовую же православную любовь. Андрий через возникшее иное родовое или сверхродовое проявление — земную любовь — род покидает, «…все, что принесла отцу мать моя, что даже от него скрывает они,— все мое»,— говорит Андрий. Традиционно семьи покидали дочери, выходя замуж. Андрий — женская сущность — стремится прочь из семейного круга. В этом трагический исход саморазвития «древа Тарасова»: гибнет и корень и молодая поросль в лице сыновей.
Мифоисторическое объяснение этому — смещение гармониц изначального вселенского уклада. Во-первых, в семье — в мире, этносе — стеснена женственность как элемент основы (повторим, что она сугубо идеальна, лишь вероисдоведуема); и там, где должны расти Сын и Дочь, растут два Сына, и один — поневоле—должен восполнить недостающее роду качество. «Век — волкодав» трансформирует все ценностные составляющие древнеродового устройства, вызван к жизни «этнос воинов». Попытка — Андрием — воплотить «иное родовое», «этнос влюбленных» неудачно, поскольку нарушены изначальные бытийные характеристики: женщина — мужчина. Идеальное решение, по Гоголю, с воплощением воина — влюбленного оборачивается предательством. Предательством сути—раз, предательством веры — два. Ибо не готов Казак любить земное в женщине так же чисто, как небесное — натура его ослеплена прельщающей, пустосверкающей стороной чувства — собственно чувственностью. Остап не дозрел до Любви Созидающей — погиб плод незрелый, никогда не созревший бы. Андрий — перезрелый плод на «Тарасовом Древе», и стряхнула его старая ветвь, ибо, видно, гнить начал…
Остап — Андрий… Два пути для русского сознания. Восток — Запад. Православие — католичество. Однако не в свете этих величий видится автору «Тараса Бульбы» будущее нового этноса. «Новый Русский Царь» грядет — из корня Тарасова, безусловно, но новый по-иному. Род должен — по закону безжалостного века — быть полностью уничтожен, дабы выполнить завещание воинам (судьба которым — смерть и кровь). Новое поднимается из земли (отчетливая «древесная» образная символика), от корня, от Тараса Бульбы («бульба» Означает «клубень»).
Зеленский А., студент 3-го курса филфака ДГУ
Регіональне і загальне в історії: Тези міжнародної наукової конференції, присвяченої 140-річчю від дня народження Д.І.Яворницького та 90-літтю XIII Археологічного з’їзду (9 листопада 1995 р.). Дніпропетровськ, 1995. — 328 с.
